Номер фонда:

Наименование

ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПО ДЕЛАМ ПЕЧАТИ МВД

Историческая справка

Образовано 6 апреля 1865 г. для заведования делами цензуры и печати. При учреждении в его функции входило: наблюдение за действиями местных комитетов по делам печати, и инспекторов по делам печати, цензоров драматических сочинений, а также установление цензуры иностранной; разрешение недоразумений и вопросов; рассмотрение жалоб, наблюдение за произведениями печати и сообщение о возбуждении судебного преследования; ведение дел об открытии типографий, литографий, металлографий и заведений, производивших и продававших принадлежности тиснения; надзор за этими заведениями и за книжной торговлей.
Первоначально распределением занятий между чиновниками ведал начальник Главного управления по делам печати.
После отмены предварительной цензуры повременной (21 ноября 1905 г., 18 марта 1906 г.) и неповременной печати (26 апреля 1906 г.) функции Главного управления по делам печати были распределены между 5 ю отделениями: 1 е отделение вело дела по периодическим органам печати и по книгам, выходившим в Петербурге и Москве, по округу Санкт Петербургской судебной палаты; а также делопроизводство по всем правительственным изданиям; 2 е отделение ведало делами о газетах и книгах по округам Московской, Киевской, Одесской, Харьковской и Новочеркасской судебных палат; 3 е отделение занималось делами периодических органов печати и по книгам, выходившим по округам Саратовской, Казанской, Тифлисской, Ташкентской, Иркутской и Омской судебных палат; 4 е отделение разрабатывало Законодательство о печати; составляло циркулярные разъяснения; вело дела по иностранной цензуре; дела о книгах и газетах по округам Варшавской и Виленской судебных палат; 5 е отделение заведовало личным составом Управления и цензурных учреждений; счетной частью; библиотекой; делами по типографиям, литографиям, металлографиям и книжной торговлей. Хозяйственный комитет (с 30 октября 1908 г.) рассматривал все предложения, касавшиеся хозяйственной части ведомства и отчетной части; ведал делами типографии МВД и редакциями газет “Правительственный вестник” и “Сельский вестник”. Осведомительное бюро (с 26 августа 1906 г., с 1915 - Бюро печати) - обслуживало официальные и частные повременные органы печати достоверными, подлежавшими оглашению, сведениями, касавшимися предположений действий и деятельности правительства, правительственных и административных лиц и учреждений; а также “главнейших фактов общественно политической жизни России и заграницы”. На сотрудников бюро кроме того возлагалась проверка слухов и сообщений печати. Отдел иностранной и «инородческой» печати (передан из Департамента полиции в августе 1906). Отдел обслуживания ведомств и информации делал подборки газетных вырезок для докладов министрам, главноуправляющим, директорам департаментов и начальникам управлений; составлял проекты сообщений, разъяснений и опровержений; а также занимался созданием “справочно руководственного и информационного” архива; дежурно техническая часть осуществляла дежурства, выпуск бюллетеней, прием запросов и выдачу справок; а также ведала регистратурой, перепиской, изготовлением вырезок, печатных обзоров и бюллетеней, обслуживанием телефонов. Военная цензура (с 20 июля 1914 г.) следила за тем, чтобы в печать не проникли военные сведения, представлявшие военную тайну. Военные цензоры находились в подчинении Петроградского комитета по делам печати, выполняли задания Главной военно цензурной комиссии при Главном управлении Генерального штаба и местных военно цензурных комиссий при военно окружных штабах.
Особая комиссия по ликвидации Главного управления по делам печати существовала с 27 апреля по 16 сентября 1917 г. После упразднения Главного управления по делам печати был учрежден новый орган цензорского контроля - Книжная палата. Осуществление цензуры на местах возлагалось на губернских и уездных комиссаров. 30 ноября 1917 г. Книжная палата была включена в состав Наркомата по просвещению.
После 1 июня 1918 г. фонд вошел в состав ЕГАФ.

Аннотация

Доклады министра внутренних дел по главному управлению за 1865–1917 гг. (оп. 1).
Журналы заседаний совета главного управления за 1865–1905 гг. (оп. 2).
Отчеты по главному управлению; дела о рассмотрении книг и рукописей, разрешении и запрещении рукописей к печати и распространении книг, аресте изданий, запрещении переиздания их; о рассмотрении заграничных изданий, нот и репродукций картин; об издании газет и журналов, наблюдении за ними и разных цензурных репрессиях против них; о редакторах и издателях; об открытии книжных магазинов, типографий, литографий и надзоре за ними; об открытии библиотек и читален и надзоре за ними за 1868–1870 гг. (оп. 4).
Дела об издании газет и журналов в России (с 1878 г. только в Петербурге и Москве), наблюдении за ними и разных цензурных репрессиях против них; о редакторах и издателях - материалы I отделения за 1871–1875 гг. (оп. 5), 1876–1880 гг. (оп. 6).
Отчеты главного управления, цензурных комитетов и отдельных цензоров - материалы II отделения за 1871–1879 гг. (оп. 11).
Дела о рассмотрении книг и рукописей, разрешении и запрещении рукописей к печати и распространении книг; аресте изданий; исключении и изменении в рукописях части текста, уничтожении изданий, рассмотрении заграничных изданий; об издании газет и журналов (с 1878) в разных городах (за исключением Петербурга и Москвы), наблюдении за ними и разных цензурных репрессиях против них; о редакторах и издателях; открытии библиотек и читален, книжных лавок, типографий, литографий и надзоре за ними - материалы II отделения за 1871–1879 гг. (оп. 11), 1880–1897 гг. (оп. 12), 1898–1900 гг. (оп. 13), 1901–1904 гг. (оп. 14), 1905 г. (оп. 15); материалы III отделения за 1878–1895 гг. (оп. 20), за 1896–1905 гг. (с 1898 г. - за исключением отчетов и дел о библиотеках, читальнях, книготорговле, типографиях) (оп. 21, ч. 1).
Отчеты цензурных комитетов и отдельных цензоров - материалы III отделения за 1878–1895 гг. (оп. 20), за 1896–1905 гг. (с 1898 г. - за исключением отчетов и дел о библиотеках, читальнях, книготорговле, типографиях) (оп. 21, ч. 1).
Дела о рассмотрении книг и рукописей и возбуждении судебного преследования против авторов, издателей, владельцев типографий; наложении ареста на книги, уничтожении их; по запросам разных учреждений о разрешении распространения изданий; об издании газет и журналов, наблюдении за ними и разных цензурных репрессиях против них; о редакторах и издателях; отчеты о периодической и непериодической печати - материалы I–III отделений: по округу Петербургской судебной палаты за 1906–1911 гг. (оп. 9), 1912–1917 гг. (оп. 10); по округам Московской, Киевской, Одесской, Харьковской и Новочеркасской судебных палат за 1906–1908 гг. (оп. 16, ч. 1), 1909–1910 гг. (оп. 16, ч. 2), 1911–1917 гг. (оп. 17); по округам Саратовской, Казанской, Тифлисской и Ташкентской, Иркутской и Омской за 1906–1917 гг.. (оп. 21, ч. 2), Виленской и Варшавской судебных палат за 1898–1917 гг. (оп. 22).
Дела о рассмотрении заграничных изданий - материалы IV отделения за 1898–1917 гг. (оп. 22);
Дела об открытии библиотек, читален, книжных лавок, типографий, литографий и фотографий и надзоре за ними - материалы II отделения за 1871–1879 гг. (оп. 11), 1880–1897 гг. (оп. 12), 1898–1900 гг. (оп. 13), 1901–1904 гг. (оп. 14), 1905 г. (оп. 15); материалы III отделения за 1878–1895 гг. (оп. 20), за 1896–1898 гг.(оп. 21, ч. 1); материалы IV и V отделений за 1898–1917 гг. (оп. 22, 23).
Дела о службе цензоров за 1865–1867 гг. (оп. 3), 1868–1870 гг. (оп 4), за 1871–1879 гг. (оп. 11), 1878–1895 гг. (оп. 20), 1880–1897 гг. (оп. 12), 1898–1900 гг. (оп. 13), 1901–1904 гг. (оп. 14), 1905 г. (оп. 15), 1896–1905 гг. (оп. 21, ч. 2,. 22), за 1906–1917 гг.. (оп. 23)
Дела Счетно финансового отделения за 1909–1917 гг. (оп. 24).
Дела по драматической цензуре: о рассмотрении драматических сочинений и либретто опер; разрешении и запрещении представления их на сцене, исключении и изменении в них части текста; о народных и провинциальных театрах, увеселительных заведениях за 1865–1917 гг. (оп. 25).
Рапорты цензоров о рассмотренных пьесах и либретто опер; алфавитные списки драматических сочинений; циркуляры по драматической цензуре за 1865–1917 гг. (оп. 26).
Рукописи драматических сочинений за 1884–1912 гг. (оп. 27).
Материалы Комиссии для пересмотра действующих положений о цензуре и печати за 1868–1871 гг. (оп. 28).
Отчеты инспекторов типографий и других полиграфических заведений о состоянии этих заведений; отчеты инспекторов о состоянии книжной торговли, публичных библиотек и читален; описи имущества типографий за 1865–1915 гг. (оп. 29).
Материалы библиотеки неповременных изданий: переписка о получении главным управлением и рассылке соответствующим учреждениям обязательных экземпляров непериодических изданий; списки непериодических изданий, представленных в главное управление за 1822–1916 гг. (оп. 30).
Материалы библиотеки повременных изданий: переписка об организации библиотеки, о доставлении периодических изданий из разных губерний; учетные карточки периодических изданий, содержащие сведения о времени выдачи свидетельств на разрешение издания, о дате выхода в свет первого номера, фамилии редактора и издателя и о репрессиях в отношении издания за 1906–1916 гг. (оп. 31).
Материалы Осведомительного бюро и Отдела иностранной и инородческой печати за 1901–1917 гг. (оп. 32).
Дела о правительственных периодических изданиях: «Московские ведомости», «Петербургские ведомости», «Правительственный вестник», о периодических изданиях, получавших правительственные субсидии, о расходах по Осведомительному бюро и по личному составу его за 1881–1917 гг. (оп. 33).
Вырезки из газеты «Правительственный вестник» со сведениями и распоряжениями по делам печати; циркуляры по вопросам печати за 1879–1916 гг. (оп. 34).
Настольные реестры за 1881–1917 гг. (оп. 36).
Журналы входящих и исходящих бумаг за 1865–1917 гг. (оп. 37).
Материалы Особой комиссии по ликвидации Главного управления по делам печати за 1917 г. (оп. 38).

«Широкая популярность некоторых цензоров». Комитет цензуры иностранной при Ф.И. Тютчеве, Сокращение «запретительных решений». Попытки согласовать действия цензуры с современностью.

Однако в решении проблемы была и альтернатива, которая могла бы осуществиться при другом стечении как субъективных, так и объективных обстоятельств.

В эпоху реформ Александра II отчетливо проявилась просвещенческая функция цензуры не только в словах ее руководителей, но и в практике цензоров (В.Н. Бекетова, И.А. Гончарова, Н.Ф. фон Крузе, Н.И. Пирогова и др.) и Комитета цензуры иностранной (КЦИ). Публицист, юрист, профессор Петербургского университета К.К. Арсеньев писал: «К этому времени относится явление, небывалое ни прежде, ни позже: широкая популярность некоторых цензоров (в особенности Бекетова и Крузе), скоро сходивших с официальной сцены, но оставивших по себе добрую память, до сих пор соединенную с их именами».

Известный русский хирург и педагог Н.И. Пирогов, бывший сначала попечителем Одесского учебного округа, а затем в 1856–1858 гг. председателем местного цензурного комитета, одновременно участвовал в редактировании «Одесского вестника», сгруппировавшего вокруг себя радикально настроенную интеллигенцию. «Одесский вестник» при Пирогове выходил фактически под собственной цензурой. Возмущаясь бесправностью местной прессы, Пирогов писал князю П.А. Вяземскому весной 1857 г. о том, что провинциальная печать находится в неравном положении по сравнению со столичной. Он озабочен тем, что ему как высшей цензурной инстанции приходится запрещать обличительные статьи, которые свободно выходят в Петербурге или Москве. По доносам местного начальства 7 июля 1858 г. Главное управление цензуры, объявив замечания цензорам, решило отдать «Одесский вестник» в ведение генерал-губернатору, который должен был назначать его редактора. Н.И. Пирогова перевели в Киевский учебный округ.

Писатель, член-корреспондент Петербургской Академии наук И.А. Гончаров был в 1856–1860 гг. цензором С.-Петербургского цензурного комитета, с 1863 по 1865 г. – членом Совета по делам книгопечатания, с 1865 по 1867 г. – членом Совета Главного управления по делам печати. Он способствовал выходу в свет запрещенных произведений М.Ю. Лермонтова, восстановлению многих купюр из его произведений, сделанных цензурой, а также печатанию без значительных изменений сочинений И.С. Тургенева, Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского, Н.Г. Помяловского и др. Гончаров получил выговор за пропуск «с очень маленькими помарками» романа А.Ф. Писемского «Тысяча душ», и, как признавал сам писатель: его драма «Горькая судьбина» с помощью Гончарова увидела «свет Божий в том виде, в каком она написана». Для иллюстрации процитируем доклад цензора И.А. Гончарова от 11 марта 1859 г. о разрешении поместить в новом издании сочинений М.Ю. Лермонтова часть текста, исключенного цензурой в прошлом:

«Рассмотрев представленные в цензурный комитет к новому изданию сочинения Лермонтова, я нашел между прочим в поэмах «Боярин Орша», «Демон» многие, ниже показанные места, которые, по неизвестным мне причинам, были когда-то исключены, удобными для одобрения в печать по духу ныне действующей цензуры».

Интересна аргументация цензора:

Во-первых, «исключение некоторых показанных мест имело значение в свое время и могло иметь какое-нибудь отношение к личности и судьбе автора, но теперь составляет забытое прошлое».

Во-вторых, Гончаров ставит проблему поэтических образов (ангелов, демонов, монашеская келья и т.п.), вызывавших сомнения у духовной цензуры. Он ссылается на творчество Дж Мильтона, Ф.Г Клопштока, Е.А. Баратынского, В.А. Жуковского, М.И. Козлова, А.С. Пушкина, «…из чистых представлении и образов поэзии не может произойти никакого соблазна», – замечает Гончаров. Особо выделяет он «клятву демона» «Клянусь я первым днем творенья», считая, что «тут, кроме блестящей верификации, безвредного эффективного набора слов, решительно нет ничего. Между тем запрещения в печать этих мест у Лермонтова, как писателя классического, подают и будут подавать повод к перепечатыванию его поэм в заграничных типографиях».

Цензор предлагает одобрить в печать произведения Лермонтова в основном без исключения мест еще и потому, что они

«появятся в полном собрании сочинении Лермонтова и не возбудят внимания, ибо места эти всем давно известны из рукописных тетрадей».

К столь дотошной аргументации в Главном управлении цензуры прислушались. И.А. Гончаров не только как писатель, но и как цензор немало сделал полезного для отечественной культуры.

Ярким примером реформаторства в области цензуры, проявления ее просвещенческой функции служит деятельность поэта, члена-корреспондента Петербургской Академии наук Ф.И. Тютчева, назначенного в 1858 г. председателем Комитета цензуры иностранной, проработавшего до этого цензором десять лет (с 1848 г.). Заняв место «казенного человека» А.И. Красовского, Тютчев перестраивает деятельность КЦИ, о чем он рассказывает в первом же своем отчете в министерство:

«При назначении меня в апреле 1858 г. Председателем Комитета цензуры иностранной, я считал первою обязанностью привести в более рациональное положение действия иностранной цензуры, желая удовлетворить потребностям читающей публики и принимая в соображение развитие русской литературы, я старался дать больший простор и иностранной, не выходя впрочем при этом из законных пределов и держась точно смысла Устава о цензуре».

Здесь знаменательна последняя фраза, так как с 1828 г., когда был принят устав, императоры и Главное управление цензуры Министерства народного просвещения внесли в него сотни дополнений и изменений.

Прежде всего новый председатель КЦИ определил принципы деятельности иностранной цензуры, о которых он говорил неоднократно, но наиболее отчетливо и подробно они изложены в «Мнении Председателя Комитета цензуры иностранной о предположениях и мерах к сокращению делопроизводства иностранной цензуры, представленных тайным советником Мартыновым и действительным статским советником Варадиновым г. Министру внутренних дел в донесении о произведенной ими в июне 1865 г. ревизии Комитета». Документ имеет дату 27 ноября 1865 г., т.е. в нем отражены размышления цензора с более чем 15-летним стажем. Ф.И. Тютчев называет эти принципы «основаниями», на которые, став председателем КЦИ, он прежде всего обратил внимание. Он должен был сообразовываться в своих действиях с Уставом о цензуре, но

«многие цензурные вопросы не предусмотрены Уставом и буквальное исполнение его теперь и прежде не согласовывалось бы с требованиями Правительства и времени. Но дело в том, что буквальное исполнение самого точного закона о печати должно бы теперь и в будущем оказаться делом бесполезным и даже вредным (выделено мною – Г.Ж.). Оно никак не соответствовало бы назначению цензуры, при учреждении которой имелось Правительством в виду ограждать общество от вредных учений и начал. А если принцип сей был начертан в немногих параграфах Устава, то стало быть – на обязанности цензуры оставалось и остается исполнять задачу свою разумно, т.е. различать в делах печати полезное от вредного, – понятия – переходные, обусловливаемые уровнем просвещения. Отсюда ясно, что принцип цензуры – оставался все один и тот же, но действия цензуры должны были изменяться по мере того, как изменялись взгляды Правительства, понятия в обществе и силы вещей вообще».

Исходя из этих предпосылок, Ф.И. Тютчев стремился «согласовать действия цензоров с современностью, соблюдая при том полную солидарность с Правительством, т.е. не выходя из начертанного законом принципа – ограждения общества от действительно вредного и предосудительного». Работа КЦИ на таких «основаниях» вела к сокращению «запретительных решений», возвращению обществу того, что было отнято у него предыдущей деятельностью иностранной цензуры: «масса запрещенных книг со времени учреждения Комитета» превысила цифру 10000. Тютчеву удалось добиться пересмотра запретительных решений своего предшественника. 17 февраля 1862 г. при содействии министра народного просвещения А.В. Головнина последовало Высочайшее повеление о пересмотре в КЦИ запрещенных в разное время книг. Одновременно предлагалось представить в Главное управление цензуры соображения: какие из запрещенных сочинений «нужно подвергнуть пересмотру».

Естественно, не было смысла возвращаться к рассмотрению всех 10000 запрещенных произведений. На это потребовались бы годы. В этой работе Ф.И. Тютчев исходил из запросов публики, ее «потребности ознакомиться с заграничными корифеями науки и литературы». В связи с чем в своем «Мнении...» он с гордостью замечает:

«К результатам сих усиленных занятий Комитета должно отнести: прежде запрещенные, а ныне позволенные в целости или с исключениями мест многие сочинения известных авторов, как например: Гизо, Бастиа, Спиноза, Тьер, Дюма, Гюго, Занд, Ламартин, Сю, Карлейль, Диккенс, Теккерей, Шлоссер, Гервинус, Моль, Блунтшли, Улс, Вебер, Гейне, Берне, Гуцков и весьма многие другие».

Перечисляя эти хорошо знакомые теперь в России имена, Ф.И. Тютчев добавляет, что он не упоминает второстепенных авторов, произведения которых входили в книжный оборот страны по заявкам книгопродавцев. Для ознакомления общества с принятыми решениями КЦИ ежемесячно составлял алфавитные списки сочинений, дозволенных им к «обращению в публике». Эти списки стали единственным справочником, доставляемым в ведомства, правительственным чинам и книгопродавцам. Заинтересованные в книжном обороте лица при необходимости могли из списков составлять каталог, что и делалось в самом Комитете цензуры иностранной.

Ф.И. Тютчев особо подчеркивает, что и он, и Красовский (фамилия предшественника им не называется) руководствовались в своих действиях одним и тем же Уставом о цензуре. Но новый КЦИ действовал совсем иначе, чем старый до 1858 г. Он, во-первых, «пересмотрел множество прежде запрещенных книг», во-вторых, «в последние 6 лет подверг запрещению несравненно меньшее число сочинений, нежели их было запрещено в течение 4-х лет, считая с 1854 по 1858 год».

Отчеты КЦИ показывают огромную аналитическую работу, которую проделывали его цензоры во главе с председателем. Они нередко содержат оригинальные, интересные обобщения и выводы. Вот один из аргументов, оправдывающих уменьшение числа запрещенных книг в деятельности КЦИ. Рассматривая в отчете 1865 г. характер литературы по философии, Ф.И. Тютчев утверждает, что история философии – это

«история ошибок и неудачных попыток стать в области мышления на почву твердую». Но и в ней немало истины, так как «системы и взгляды замечательных мыслителей переходили из века в век, передавались из рода в род и, как плод вековых трудов, принадлежат ныне истории цивилизации народов». Далее следует объяснение позиции КЦИ по отношению к такой литературе: «Поэтому и цензуру неудобно продолжать, на основании устава подвергать запрещению этого рода книги, которые, по содержанию и изложению, не доступны для массы публики, привозятся сюда в малом числе экземпляров, и то только для специально-ученых»

В отчетах почти всегда особо говорилось о таком значительном явлении социальной, общественной и культурной жизни России того периода, как русская зарубежная литература. У Ф.И. Тютчева было свое отношение к деятельности А.И. Герцена, вообще русской зарубежной журналистике. Оно ярко раскрыто в его статье о цензуре и письме от 13 октября 1857 г. к историку и публицисту М.П. Погодину, который пытался безуспешно обнародовать свои статьи. Цензор Тютчев, как ни странно, дает ему такой совет:

«Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь добрый или даже недобрый человек – без вашего согласия или даже без вашего ведома издал бы эти письма так, как они есть, – за границею... Такое издание имело бы свое значение, свое полное историческое значение. – Вообще, мы до сих пор не умеем пользоваться, как бы следовало, русскими заграничными книгопечатнями, а в нынешнем положении дел это орудие необходимое» (выделено мною. – Г.Ж.). Далее следует аргумент, сохраняющий актуальность до наших дней: «Поверьте мне, правительственные люди – не у нас только, но везде – только к тем идеям имеют уважение, которые без их разрешения, без их фирмы гуляют себе по белому свету... Только со Свободным словом обращаются они, как взрослый с взрослым, как равный с равным. На все же прочее смотрят они – даже на самые благонамеренные и либеральные – как на ученические упражнения...»

Понимая значение деятельности А.И. Герцена, во многом одного из своих оппонентов, Тютчев подходил к журналистике Русского зарубежья дифференцированно, разделяя герценовские и другие русские заграничные издания. Наиболее точно его отношение к первому направлению выражено в статье о цензуре – письме князю А.М. Горчакову: «Это явление бесспорно важное и даже весьма важное, заслуживающее самого глубокого внимания...

Он (Герцен) служит для нас представителем свободы суждения»... и т.д. Без сомнения, Тютчев – государственный человек и цензор, как того требовал закон, принимал меры против распространения в стране произведений, зовущих к низвержению монарха, власти, хотя, судя по переписке, понимал тщетность этих усилий.

В целом позиция КЦИ и его председателя Ф.И. Тютчева сводилась к тому, чтобы как можно меньше запрещать иностранной литературы, ввозимой в Россию. В отчете за 1866 г. объясняется:

«Но как умственный уровень с каждым годом возвышается, то и естественно, что цензурные действия должны быть весьма осмотрительны, и уже никак не иметь характер чисто запретительный, как это было в прежние годы. Цензура будет действовать только тогда с пользой, если она, не выходя из пределов закона и из солидарности с правительством, постоянно соображается с разумом закона, требованиями века и общества. Таковы основания, по которым рассматривались в минувшем году... новые сочинения».

К этому времени Тютчев проработал в цензуре почти 20 лет, и процитированные выше слова вполне можно назвать итогом его размышлений над цензурой, ее задачами и положением в обществе, ее взаимоотношениями с властью. И действительно, политика КЦИ привела к тому, что при росте ввозимой в страну иностранной литературы и периодики число запрещенных в разной степени книг и изданий постоянно уменьшалось, о чем свидетельствуют цифры (Таблица № 3):

Динамика роста ввозимой в Россию иностранной литературы и периодики (в томах и номерах изданий)

1858 – 1614874

1859 – 1422157

1860 – 2255359

1862 – 2727302

1866 – 5046364

1868 – 3611867

1869 – 4034892

1871 – 8735435

Динамика числа запрещенных для публики ввезенных в Россию иностранных сочинений (число сочинений)

Данные статистики показывают, что исповедуемые принципы цензурования КЦИ под руководством Ф.И. Тютчева способствовали прогрессу и просвещению России: число иностранной литературы и периодики, ввозимой в страну, постоянно росло. За 13 Лет (с 1858 г.) ее число увеличилось в 5 раз. И это в тех условиях, когда усиливалась внутренняя цензура. Постепенно КЦИ совсем изживает из практики запрещение сочинений «полностью» или «безусловно». В числе запретительных решений остаются запрещения сочинений «с исключениями мест» и «для публики». Таким образом, специалисты, ученые, исследователи, руководящие лица могли по разрешению в те годы получать любую иностранную литературу.

«Председатель Комитета полагал бы равно возможным: изъять из цензурного рассмотрения все книги, которые, по изложению и содержанию, предназначены не для публики, а лишь для специально-ученых и занимающихся философией. Сюда можно было бы отнести по всем школам философии и именно авторов, хотя и не удовлетворяющих требованиям Устава, но излагающих научные истины умеренно, спокойно, научным образом и без явной полемики против церкви и Государства. Подобное смягчительное постановление облегчило бы комитетскую процедуру уже теперь, а если в будущем представилась возможность подобных же постановлений в отношении некоторых других отраслей заграничной литературы, то этим самым путем должна бы и комитетская процедура, постепенно сокращаясь, наконец, совершенно упраздниться».

Понимая, что высшее начальство привыкло к росту запретительных решений по отношению к иностранной литературе, Тютчев использует в отчетах разнообразную аргументацию, объясняющую, почему происходит уменьшение числа запрещенных изданий. 31 декабря 1870 г. профессор И.М. Сеченов обратился в КЦИ с просьбой выдать ему «для собственного употребления» удержанные в Комитете отдельные листы нового сочинения Ч. Дарвина «Происхождение человека», которые ему высылались издателями по мере их отпечатки. На просьбе стоит резолюция: «Дозволяется. Ф. Тютчев». Однако дело с разрешением книги Дарвина к распространению в обществе затянулось: выполняя распоряжение начальства, Комитет цензуры иностранной возвращался к нему 20, 27 января, 24 марта 1871 г. Для нас случай с книгой английского ученого представляет особый интерес, поскольку он раскрывает, как всесторонне Тютчев и его сотрудники аргументировали эти решения, какое понимание цензоры проявляли к определению роли того или другого труда в просвещении русского народа.

В представлении в Главное управление цензуры от 27 января 1871 г., подписанном Тютчевым, дается такое обоснование к заключению Комитета цензуры иностранной:

1. Новая работа Ч. Дарвина – продолжение замечательного его труда «О происхождении видов», одобренного ранее цензурой.

3. Его сочинение строго научно по форме.

4. Оно «переводится и комментируется всеми более или менее серьезными органами печати обоих полушарий».

5. Учитывая возможные препятствия со стороны духовной цензуры, КЦИ специально отмечает, что автор, хотя и доказывает происхождение человека различно от того, как это значится в книгах Ветхого Завета, но, идя строго научным путем, он не касается книг Священного Писания и не опровергает их, а, напротив, относится с уважением к «облагораживающей вере» в существование Всемогущего Бога; что «наша духовная цензура пропускала к обращению в публике сочинения геологические, в которых на основании веками рождающихся формаций также доказывалось происхождение человека различно от библейского указания».

6. Подчеркивая невозможность скрыть от общества появление такого произведения, КЦИ разъясняет: «...налагая свое veto на сочинение столь популярного научного автора, как Дарвин, Комитет поставит в затруднительное положение как цензурное ведомство, а также и печать, которая не преминет при всяком удобном случае цитировать или ссылаться на сочинение Дарвина».

7. Следует последний аргумент, соответствующий принципам, исповедуемым Тютчевым-цензором и его коллегами: «... наконец, ставя преграды к ознакомлению русской публики с теорией такой всемирной значимости, какова Дарвин, – тем не менее цель не будет достигнута, потому что, так или иначе, а русская интеллигенция ознакомится с учением современного светила науки, каким его считают, – следовательно гораздо рациональнее предоставить делу критики опровергать ошибочность теории автора».

Блестящий пример всесторонней аргументации необходимости распространения в русском обществе труда великого английского ученого. И после выхода в свет второго тома его сочинения 24 марта 1871 г. оно было Комитетом цензуры иностранной «дозволено в целости», т.е. без всяких исключений из текста. Однако уже в мае по распоряжению начальника Главного управления по делам печати от 12 апреля выдача публике книги Дарвина была приостановлена.

Особую ярость начальника Главного управления по делам печати М.Р. Шидловского вызвало разрешение Комитетом книги Артура Бута «Биография и деятельность Роберта Овена» «в английском оригинале к обращению в публике и к переводу». Против издателя русского перевода этого произведения было возбуждено судебное преследование. Руководство цензурой усмотрело в нем «в высшей степени кощунственное порицание религии и нападки на брак и собственность». Узнав о том, что труд Оуэна пропущен через КЦИ, Совет Главного управления по делам печати в связи с этим принял специальное решение. 21 января 1871 г. Шидловский предложил ознакомить с ним КЦИ». В постановлении Совета подчеркивалось, что «настоящий случай в деятельности Комитета далеко не единственный и действия Иностранной цензуры вообще представляются неудовлетворительными». КЦИ обвинялся даже в том, что своими заключениями он подрывает («парализировал») «действия внутренней цензуры». В документе давалась нелестная характеристика работы Комитета: его цензоры, «позволяя серьезные опущения», «тщательно занимаются исключением кратких незначительных фраз и выражений, останавливаясь на ничего не значущих мелочах, в то время как допускают действительно вредные книги к обращению и обнаруживают таким образом совершенно неправильный взгляд на свое дело, относясь к нему не с должным вниманием». Министр внутренних дел указал Иностранной цензуре «на замеченную неудовлетворительность ее действий», а младшему цензору Полонскому, «допустившему книгу Артура Бута», объявил выговор.

Одним из последствий этого инцидента была отмена по решению министра внутренних дел «обязанности Иностранной цензуры определять свои решения касательно перевода иностранных сочинений на русский язык». Эта обязанность была возложена на КЦИ по высочайшему повелению при Николае I в 1848 г. Генерал Шидловский, по сути дела, отменил решение императора. В заключение этой истории следует привести такую деталь. После всех этих событий 5 февраля Прокурору Петербургской Судебной палаты была послана за подписью Ф.И. Тютчева лаконичная справка «Книга Артура Бута «Биография и деятельность Роберта Овена» дозволена к обращению в публике». Вопреки решению генерала цензуры книга А. Бута – ее полное название «Биография и деятельность Роберта Овена, основателя социализма в Англии, автора «Образования человеческого характера» и «Книги нового нравственного мира» (Перевод с англ. СПб. Типография А.М. Котомина, Невский пр. 18. 1871) – вошла в читательский оборот, сохранилась в современных библиотеках, используется современными отечественными историками и входит в библиографические списки научной литературы. Вот так история оправдала цензора Я.П. Полонского, получившего выговор.

Еще с древних времен китайцы считали свое государство центром мира. Они называли его срединным, или поднебесным, государством. Все окружающие народы были для китайцев варварами и рассматривались как подданные императора. В XVI–XVIII вв. в вассальной зависимости от Китая находились Корея, Вьетнам, Бирма, Тибет.

Во главе китайского государства стоял император, обладавший неограниченной властью, которую он передавал по наследству. В управлении страной императору помогал государственный совет, в который входили его родственники, ученые и советники. Управление страной осуществлялось через три палаты. Первая палата включала шесть ведомств: чинов, обрядов, финансовое, военное, ведомство наказаний, ведомство общественных работ. Две другие палаты готовили императорские указы, следили за церемониями и приемами в честь императора.

Особая палата цензоров контролировала действия чиновников на всей территории Китая. Страна была разделена на провинции, которые делились на округа и уезды, ими управляли чиновники различных рангов.

Китайское государство носило название правящей в стране династии: с 1368 по 1644 гг. – «империя династии Мин», с 1644 г. – «империя династии Цин».

К началу XVI в. Китай уже был государством высокой культуры с развитой системой образования. Первой ступенью системы образования являлась школа, где учились мальчики, родители которых могли оплачивать обучение. После выпускного экзамена в начальной школе можно было поступить в провинциальное училище, в котором продолжалось изучение иероглифов (а их в китайском языке около 60 тыс., в школе заучивали 6–7 тыс., ученые люди знали 25–30 тыс.), а также учащиеся овладевали каллиграфией – мастерством красиво и четко писать тушью. Студенты училища зазубривали наизусть книги древних авторов, знакомились с правилами стихосложения и составления трактатов. В конце обучения они сдавали экзамен – писали поэму в стихах и сочинение. Стать чиновником мог только образованный человек.

Среди китайских чиновников было много поэтов ижи-вописцев. В Китае в XVI в. уже были развиты ремесла по изготовлению шелка и фарфора. Фарфоровые изделия и шелковые ткани украшались различными рисунками с применением высококачественных красок.

Тремя главными опорами китайского государства на протяжении многих веков были три учения: конфуцианство, буддизм и даосизм. Конфуций разработал свое учение еще в середине I тысячелетия до н. э., и оно занимало важное место в мировоззрении китайцев и в XVI–XVIII вв. Традиционное общество в Китае строилось на конфуцианских принципах сыновней почтительности, уважения к старшим. Верность, покорность, доброта и сострадание, высокое чувство долга, образованность были главными чертами благородного и достойного человека.

Основоположник даосизма – Лао-цзы – изложил свое учение в книге «Дао де цзин». Постепенно даосизм из философии превратился в религию («дао» по-китайски – «путь»). Даосизм учил, что человек может избежать мучений ада и даже стать бессмертным. Для этого надо следовать в своей жизни принципу «недеяния», т. е. отстраниться от активной общественной жизни, стать отшельником, искать истинный путь – дао.

Буддизм проник в Китай из Индии в начале I тысячелетия н. э. и к XVI в. имел весьма прочные позиции и огромное влияние на жизнь традиционного общества. К этому периоду в Китае было построено множество храмов и буддистских монастырей.

Все три учения имели большое значение для поддержания и укрепления основ китайского государства, они были главными опорами традиционного китайского общества.

Юридическая фирма «Цензор» (Санкт-Петербург) имеет успешный опыт защиты интеллектуальных прав собственности. Наши специалисты готовы представлять Ваши интересы и отстаивать Ваши права на товарный знак и другие объекты интеллектуальной собственности в Палате по патентным спорам, Федеральной Антимонопольной Службе, а также в судебных инстанциях.

А также другие услуги связанные с регистрацией товарного знака:

• Ответы на уведомления и запросы экспертизы
• Получение свидетельства на товарный знак
• Продление срока действия товарного знака
• Внесение изменений в заявку
• Подготовка и подача заявки на Международную регистрацию
• Защита в суде
• Регистрация эмблем некоммерческих организаций и символики общественных объединений

Поскольку число зарегистрированных товарных знаков на территории РФ неуклонно растет, появляется все больше и больше спорных ситуаций, связанных со столкновением прав на различные средства индивидуализации как на этапе регистрации товарного знака, так и в период действия исключительных прав на него.

В Российской Федерации государственным учреждением, основной функцией которого является охрана прав и интересов заявителей и обладателей охранных документов на товарный знак и другие объекты интеллектуальной собственности, является Палата по патентным спорам (ППС).

Палата по патентным спорам рассматривает достаточно широкий круг вопросов, входящий в ее компетенцию. Наиболее часто ППС разрешает споры, связанные с подачей заинтересованным лицом:

• возражения на решение экспертизы по заявке на регистрацию товарного знака;
• возражения о признании заявки на товарный знак отозванной;
• возражения против предоставления правовой охраны товарному знаку;
• возражения против выдачи патента на изобретение, полезную модель и промышленный образец;
• заявления о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака в связи с неиспользованием непрерывно в течение любых трех лет после его регистрации;
• заявления о признании товарного знака общеизвестным в РФ.

Специалисты Юридической фирмы «Цензор» способны оказать помощь в составлении соответствующих заявлений и возражений, подготовке необходимых доказательств для разрешения спора в Вашу пользу, а также готовы представлять Ваши интересы непосредственно на заседаниях коллегии Палаты по патентным спорам.

Кроме того, согласно Российскому законодательству нарушение исключительных прав на товарный знак и другие объекты интеллектуальной собственности влечет за собой административную, гражданскую и уголовную ответственность. Разрешать данный вопрос - прерогатива суда. Арбитражный суд рассматривает споры хозяйствующих субъектов, а суды общей юрисдикции рассматривают уголовные дела, связанные с нарушением прав в сфере интеллектуальной собственности.

Специалисты Юридической фирмы «Цензор», имея успешный опыт ведения судебных дел в сфере интеллектуальной собственности, готовы представлять Ваши интересы в судах общей юрисдикции и арбитражных судах. Мы оказываем весь перечень услуг, связанных с ведением судебного делопроизводства:

• проведение досудебных переговоров;
• подготовка исковых заявлений;
• представительство в суде;
• сопровождения исполнения решений судов.

Структура центрального аппарата управления (по данным законодательных сводов)

Палата небесных и земных божеств (Дзингикан)

Палата Большого государственного совета (Дайдзёкан)

Левая ревизионная канцелярия (Сабэнкаи)
Правая ревизионная канцелярия (Убэнкан)

Министерство Центральных дел (Тюмусё)

Управление двора государыни (Тюгусики)
Левое и Правое управления охранников-отонэри (Саоотонэрирё, Уоотонэрирё)
Архивное управление (Дзусёрё)
Бюро дворцовых кладовых (Ути-но кура цукаса)
Швейное бюро (Нуидоио-ио цукаса)
Астрологическое управление (Оммёрё)
Бюро живописи (Этакуми-но цукаса)
Аптекарское бюро (Найякуси)
Бюро придворных ритуалов (Найрайси)

Министерство Церемоний (Сикибусё)

Управление столичной школы чиновников (Дайгакурё)
Управление придворных рангов (Санъирё)

Министерство управления (Дзибусё)

Музыкальное управление (Гагакурё)
Управление монахов и чужеземцев (Гэмбанрё)
Бюро государевых усыпальниц (Мисасаги-но цукаса)
Бюро похоронных ритуалов (Согиси)

Министерство Народных дел (Мимбусё)

Счетное управление (Сюкэйрё)
Налоговое управление (Сюсайрё)

Военное министерство (Хёбусё)

Кавалерийское бюро (Хёмэси)
Арсенальное бюро (Дзохёси)
Военно-музыкальное бюро (Косуйси)
Бюро учета судов (Сюсэнси)
Бюро соколиной охоты (Сюёси)

Министерство наказаний (Кэйбусё)

Бюро финансовых взысканий (Дзосёкуси)
Бюро тюрем (Сюгокуси)

Министерство Большой казны (Окурасё)

Литейное бюро (Тэндзюси)
Лакировочное бюро (Нурибэ-но цукаса)
Бюро по пошиву одежды (Нухибэ-но цукаса)
Ткацкое бюро (Орибэ-но цукаса)

Министерство Двора (Кунайсё)

Управление дворцового стола (Дайдзэнсики)
Строительное управление (Мокукурё)
Продовольственное управление (Оохирё)
Интендантское управление (Сюдэнрё)
Аптекарское управление (Тэнъякурё)
Бюро по делам государевой семьи (Оокими-но цукаса)
Бюро государева стола (Найдзэнси)
Кузнечное бюро (Танъяси)
Бюро по делам государственных рабов (Якко-но цукаса)
Бюро садов и прудов (Соноикэ-но цукаса)
Гончарное бюро (Цутитакуми-но цукаса)
Бюро по делам «унэмэ» (Унэмэ-но цукаса)

Бюро по снабжению двора маслом (Абура-но цукаса)
Хозяйственное бюро дворца (Ути-но канимори-но цукаса)
Посудное бюро (Хокосуэ-о цукаса)
Красильное бюро дворца (Ути-но сомэмоно-но цукаса

Палата Цензоров (Дандзётай)

Управа внешней охраны дворца (Эмонфу)

Бюро по делам «хаято» (Хаято-но цукаса)

Управа Левой и Правой дворцовой гвардии (Саэсифу, Уэсифу)

Левая и Правая управы дворцовой охраны (Сахёэфу, Ухёэфу)

Левое и Правое управление конюшен (Самэрё, Умэрё)

Управление Левого и Правого арсеналов (Сахёкорё, Ухёкорё)

Внутридворцовый арсенал (Найхёго-но цукаса)

Управление Левой части столицы (Сакёсики)

Бюро Восточного рынка (Химугаси-но ити-но цукаса)

Управление Правой части столицы (Укёсики)

Бюро Западного рынка (Ниси-но ити-но цукаса)

Женский дворец (Гоку)

Бюро управления делами (Найси-но цукаса)
Бюро кладовых (Кура-но цукаса)
Архивное бюро (Фуми-но цукаса)
Аптекарское бюро (Кусури-но цукаса)
Оружейное бюро (Цувамоно-но цукаса)
Бюро охраны (Микадо-но цукаса)
Интендантское бюро (Тономори-но цукаса)
Хозяйственное бюро (Канимори-но цукаса)
Бюро водоснабжения (Мохитори-но цукаса)
Бюро дворцового стола (Касивадэ-но цукаса)
Винокуренное бюро (Сакэ-но цукаса)
Швейное бюро (Нухитоно-но цукаса)

Управление делами дворца наследника престола (Сюнгубо)

Бюро охранников-тонэри (Тонэрикан)
Бюро стола престолонаследника (Сюдзэнкэн)
Бюро кладовых (Сюдзокэн)
Хозяйственное бюро (Сюдэндзё)
Архивное бюро (Сюсёдзё)
Бюро водоснабжения (Сюсуйдзё)
Строительное бюро (Сюкудзё)
Арсенальное бюро (Сюхёдзё)
Конюшенное бюро (Сюмэдзё)

Четыре разряда должностей

Согласно кодексу «Тайхорё», все чиновники в соответствии с занимаемой должностью были причислены к одному из четырех больших разрядов: «тёкан» или «ками», «дзикан» или «суке», «хаикаи» или «дзё» и «сютэн» или «саван». Разряд «тёкан» (доел, «старший чин») включал в себя всех чиновников, которые занимали высшие посты в соответствующих учреждениях, будь то «палаты» (Дзиигикан, Дайдзёкан, Дандзётай), министерства (яп. сё), ведомства (Сиби тюдай), различные управления (яп. рё, сики, бо), бюро (яп. си, цукаса, кэн, дзё) или управы (яп. фу). К разряду «дзикан» (досл, «следующие [за начальником] чины») относились все заместители руководителей соответствующих департаментов, иначе говоря, ближайшие помощники «начальников». К разряду «канкан» причислялись все остальные помощники глав ведомств. Что же касается «сютэн», то к этому разряду были отнесены все мелкие ведомственные чиновники, как, например, писцы.

Соответствия между рангом и должностью в местном аппарате управления (период Хэйан)

Министерства и управления в Японии периодов Нара и Хэйан

Центральный аппарат управления в период Нара

сэккаи сэйдзи )

Центральный аппарат управления в период Хэйан (система инсэй )

(пер.)
Текст воспроизведен по изданию: Такла-Хайманот у Коптов // Записки Восточного отделения императорского русского археологического общества, Том XVIII. СПб. 1908

Текст - Тураев Б. 1908
сетевая версия - Strori. 2012
OCR - Karaiskender. 2012
дизайн - Войтехович А. 2001
ЗВОРАО. 1973